[admin]

Однажды «Алый парус» обратился к ребятам «из подворотни» с просьбой написать о себе. В ответ пришло около тысячи писем. Это была весьма интересная почта. Но мы хотели бы сейчас обратить внимание лишь на одну деталь: на обращение к «подворотне» откликнулось очень много старшеклассников, кото*рых никто из взрослых не относил к разряду «подворотни». Ребята очень чутко уловили суть проблемы. С их точки зрения, дело не в «месте стоянки» в свободное время, прическе и прочих аксессуарах, традиционно ассоциирующихся у нас с представлением о ребятах «из подворотен», а в том, кто, как и почему проводит свободное время на улице, в компании сверстников.

Вот что сами ребята написали об этом:

«... Спорим так, что жарко становится. Разумеется, каждый имеет свое мнение, но считается и с общим. И почему-то, когда уже нужно разойтись, медлим, как будто нас удерживает что-то невидимое, но сильное. Это — сила понимания. Ура, вам, мои одно*классники, моя компания!»

«... Мне 16 лет, учусь в девятом классе. Нас пятеро: Вадик, два Володи, Эдик и я. Вадик любит футбол, я люблю стихи, один Воло*дя — радиотехнику, второй хочет стать летчиком. Эдик прекрасно рисует. Всегда мы вместе. Друг друга знаем прекрасно: характеры, привычки, взгляды и т. д.».

«... Все мы любим современную джазовую музыку. Но мы с таким же вдохновением отмечаем день рождения Блока и Международный день театра, спешим на концерт органной музыки в филармонию...»

Старшеклассники проводят время, как правило, в том районе, где живут. Но в каждом городе есть такие центральные улицы, на которых по вечерам гуляет много юношей и девушек из различ*ных районов. Это проспект Калинина и улица Горького в Москве, Невский проспект в Ленинграде, Крещатик в Киеве и т. д. Эти выхо*ды «в свет» имеют определенный смысл. Здесь как бы идет обмен нормами, ценностями, эталонами поведения. С одной стороны, это обогащает социальный опыт ребят, а с другой, конечно, привносит в него и псевдоценности.

Привлекательность подобных мест общения объясняется рядом причин. Здесь, где собирается много сверстников, юноши и девушки получают возможность, с одной стороны, почувствовать и наглядно ощутить свою принадлежность к ним и таким образом утвердить себя через эту похожесть на сверстников во всем, вплоть до мелочей. С другой стороны, здесь же можно убедиться в своей отличности (пусть чисто внешней) от людей более старшего возраста.

В упоминавшемся выше письме Алик писал: «Мне кажется, что джинсы или майка с короткими рукавами — не просто удобная одежда для нас еще растущих по 4—5 сантиметров в год. Но это как будто и униформа, как будто мы — игроки одной команды или слу*жащие цирка.

... Я часто думаю, чем же мы свои, что у нас общего? Одно я могу назвать точно — желание выделиться, быть непохожими на взрослых — усталых, часто небрежно одетых, с авоськами».

Желание выделиться хотя бы внешне — это что-нибудь новое? Отнюдь! Оно было у молодежи всегда и во все времена — не случай*но именно молодежь всегда была пионером в потреблении моды. Другое дело — выделялись по-разному, в зависимости от возможно*стей. Вспомним хотя бы последние десятилетия. В конце сороко*вых — начале пятидесятых годов тех, кто выделялся строгим, даже утрированным следованием моде (а такие возможности, чисто мате*риальные, имели немногие), называли «стилягами». Называли их так и сверстники, среди которых они резко выделялись, и взрослые. И у тех, и у других «стиляги» вызывали резко отрицательное отно*шение (хотя параллельно существовала и доступная всем массо*вая — «малая» мода: так, юноши носили летом сатиновые шаро*вары, застегивающиеся на пуговицы у щиколоток). В середине пятидесятых появляются новые обозначения для выделяющихся — «пижоны». Взрослые относились к ним так же, как раньше к «сти*лягам», но среди сверстников отношение к ним было уже более терпимым, да и число «пижонов» было намного больше, чем раньше «стиляг».