Стресс на клеточном уровне

[admin]

Красная книжица (я держал ее в руках). На обложке эмблема: змея, обвившая чашу (медицина), поддерживает символически изображенную МХ.

Это крайне интересный сборник. Тут был обобщен многолетний опыт исследований тридцати пяти научно-исследовательских и клинических учреждений страны. Работа (в ее стимулировании, поддержке, организации неоценима роль М. Н. Кондрашовои и ее коллег из ИБФ) велась в институтах и клиниках Москвы, Ленинграда, Киева, Саратова, Еревана, Свердловска и других городов.

Множество фактов свидетельствует о полезности ЯК в восстановительных физиологических процессах при болезнях сердца, почек, нервной системы. ЯК нормализует мышцы при интенсивных физических нагрузках (физкультура и спорт).

[admin]

Большое достоинство ЯК как терапевтического средства в том, что она естественна, абсолютно не токсична и не накапливается в организме.

«Сейчас, — говорила мне Кондрашова, — в эпоху сильнодействующих синтетических, подчас очень ядовитых, лекарств и гормональных препаратов, очень важно найти средства, которые были бы близки клетке, родственны ей и выступали бы как дублеры гормонов. Следует подчеркнуть также, что ЯК способна значительно ослабить токсическое действие многих лекарственных препаратов...»

Ленинградский ученый В. М. Дильман считает гипоталамус центром старения. Эта железа — важный регулятор уровня обмена веществ.

Есть тезис о том, что ЯК поддерживает не все клетки, а только слабое место в организме. Но тогда следует ожидать, что введение ЯК могло бы привести к нормализации патологического состояния, связанного со старением, омолодить организм.

[admin]

В лаборатории Дильмана (НИИ онкологии Минздрава СССР, Ленинград) экспериментировали со старыми крысами — восемнадцатимесячными (эквивалент 50—60 годам по шкале человеческой жизни). Крысам давали ЯК. Результаты превзошли все ожидания: удалось восстановить длительно складывающееся расстройство аппарата размножения.

Схожие по духу сообщения прозвучали летом 1976 года в Киеве на съезде геронтологов. Исследования ЯК как замедлителя старения проводили во многих местах: в Институте геронтологии АМН СССР в Москве, в Институте экспериментальной медицины в Ленинграде и в других учреждениях.

Как же связаны старение и энергетический обмен в МХ?

«Нормальная жизнь, — рассказывала Кондрашова, — это совокупность правильных периодических процессов, набор многих, как теперь принято выражаться, биологических часов. Сама жизнь — это «большие биологические часы», наибольший из «хронометров». Но рядом с этим гигантом существуют и малютки «секундомеры», те, что отсчитывают митохондриальные циклы. Исследования последних лет свидетельствуют: именно митохондриальные секундомеры в конечном итоге задают общий темп и срок жизни...

[admin]

Так вот, нарушение периодичности — очень чувствительный показатель патологии и часто наблюдается при старении. К таким нарушениям, например, относится расстройство сна.

На наш взгляд, при старении митохондриальные секундомеры начинают «спешить». Они лишаются «тормозов», ограничивающих их активность, система идет «вразнос».

Думается, что между этими процессами и состоянием внутренней спешки, постоянного беспокойства (дискомфорт, неудовлетворенность, потеря самообладания, бессонница) нервных и пожилых людей есть нечто большее, чем внешнее сходство. Какой контраст — мироощущение ребенка: для него «день равен жизни», как прекрасно заметила Астрид Линдгрен, автор популярного «Карлсона»...»

[admin]

Ни одно лекарство не может заменить движение. Движение заменяет все виды лекарств.

Парацелъс

Произошло то, что и должно было произойти: глубокое фундаментальное исследование «тайн жизни» митохондрий и взаимодействие этих органелл с клеткой оказались практически полезными — проросло в медицину, пустило корни в клинику, врачебную практику, дало толчок органичному, неформальному сочетанию исследований на молекулярном и организменном уровнях.

Что есть жизнь? — старый и трудный вопрос. Интуиция, логика, здравый смысл предлагают здесь свои дефиниции.

«Хотя я и не знаю, что такое жизнь, у меня нет сомнений относительно того, жива или мертва моя собака», — пишет биохимик А. Сент-Дьёрдьи и отказывается решать проблему.

Часто (упрощенный, неверный взгляд на вещи) представляют себе жизнь как динамическое равновесие между синтезом и распадом, как работу ради покоя (внешние обстоятельства нарушили равновесие — организм стремится его восстановить).

[admin]

Эрвину Симоновичу Бауэру удалось уверенно сформулировать принцип, отличающий живые системы от неживых.

Э. С. Бауэр (1890—1942), биолог-теоретик, замечательный сын венгерского и советского народов, родился в семье учителей (его родители преподавали английский, французский и немецкий языки). Щедро одаренный талантами (он любил музыку, играл на скрипке, был разносторонним спортсменом — пловцом, конькобежцем, теннисистом, шахматистом, несколько раз выигрывал первенство Венгрии по фехтованию), Эрвин тоже собирался стать педагогом-математиком, однако его мать, свято чтя память мужа (он умер от рака в 47 лет), уговорила сына заняться медициной, чтобы разрешить проблему канцерогенных заболеваний.

После окончания медицинского факультета Венгерского университета (1914 г.) Э. Бауэр тут же был мобилизован в австро-венгерскую армию. Став убежденным противником империалистической войны, в 1919 г. он участвовал в попытке установить в Венгрии Советскую власть, после гибели Венгерской Советской Республики вынужден был вместе с женой эмигрировать (среди венгров-эмигрантов нищета и скромность супругов Бауэров вошла в поговорку: «частная собственность» Эрвина состояла из книг, единственного изношенного костюма и двух рубашек).

[admin]

С 1935 г. он жил в Советском Союзе, где работал в различных научных институтах Москвы и Ленинграда. Бауэр был биологом изумительной эрудиции, в совершенстве знал

физику и химию, свободно владел математическим аппаратом, он был истинным основоположником того научного направления, которое несколько десятилетий спустя стало называться биофизикой. В 1942 г. Бауэр трагически погиб.

В 1935 году в СССР был издан главный труд Э. С. Бауэра «Теоретическая биология». В нем ученый построил целостную концепцию жизни и всех ее проявлений (обмен веществ, рост и развитие, раздражимость, размножение, наследственная изменчивость, эволюция). Все объединял «принцип устойчивого неравновесия», который гласил:

«Все и только живые системы никогда не бывают в равновесии и исполняют за счет своей свободной энергии постоянно работу против равновесия, требуемого законами физики и химии при существующих внешних условиях».

[admin]

Итак, казалось бы, бессмыслица: «беличье колесо», работа ради работы, неустанное движение, понимаемое в широком смысле, состояние, которое поэт определил словами: «И вечный бой — покой нам только снится» — вот что такое жизнь.

Оглядим теперь ту же проблему глазами митохон-дриолога. Жизнь, скажет он, — это балансирование между двумя крайностями: гипертрофированным состоянием покоя и таким же состоянием активности. Состояние покоя, комфорта с мышечной иммобилизацией, обильным питанием, чрезмерно согретыми закрытыми помещениями коварно захватывает человечество XX века.

С позиций биоэнергетики метаболическое состояние МХ, обозначаемое цифрой 4, — это подчас приятная, но опасная недогрузка энергетики организма. При таком застое система энергетических реакций в клетках начинает походить на болото буквально, а не фигурально: внутренняя среда МХ закисляется (обилие топлива), в ней не хватает кислорода.

Картина деградации организма, связанная с такого рода замедлением, знакома всем нам с детства по образу Обломова (помянем его еще раз!). Вспомним, как не только художественно, но почти с научной точностью говорит Гончаров о причинах гибели Обломова:

[admin]

«Вечный покой, вечная тишина и ленивое переползание изо дня в день тихо остановили машину жизни. Илья Ильич скончался... как будто остановились часы, которые забыли завести».

(Заметим в скобках: это красивое сравнение предложила сама Кондрашова, тогда, во время одной из наших бесед. Такие глубокие аналогии не приходят, так сказать, по наитию, экспромтом, с бухты-барахты, они обычно плод многолетних упорных размышлений о любимом предмете.)

Но продолжим...

Другая крайность, полюс — это гиперактивизация митохондриального аппарата (гипертрофированное состояние 3). Напрашивающийся здесь образ — боксер в конце третьего раунда: клинч, бессильно повисли руки-плети, острые канаты ринга ласкают спину, словно пуховые перины...

Это состояние крайнего истощения сил не обязательно связано с физическими нагрузками.

Итак, жизнь (полновесная, полнокровная), если говорить о биоэнергетической подоплеке дела, — это неуловимое (о диалектика!) состояние МХ, которое Кондрашова назвала состоянием 3,5.

Биологическая подвижность, оперативность реакций, постоянное колебание между полюсами (состояние МХ 3 и 4), а не полная остановка процессов — только так можно сохранить высокую готовность к работе, чего достигают, например, спортсмены разминкой перед стартом или вратарь, подпрыгивая в ожидании мяча.

[admin]

Мало-помалу, шажок за шажком, копя факты, мысли, идеи, теории, физиология митохондрий должна была, просто обязана была обратиться к теме «стресс». Слишком много тропок, мостков вело к нему от данных биоэнергетики.

Но здесь, видимо, полезно еще раз вспомнить основополагающие взгляды на стресс Г. Селье.

Вспомнить про те ресурсы, которые помогают организму стойко противодействовать стрессу. Эти ресурсы Селье назвал «адаптационной энергией».

Природа адаптационной энергии до сих пор неясна, что истощается, мы не знаем. Тут уместна такая аналогия (ее предложил Селье). Расходование адаптационной энергии можно сравнить с износом автомобиля. Мы обильно заправляем его бензином, и все же постепенно он изнашивается. И не способен всегда сохранять свои двигательные качества. Так и человеческая машина — она тоже становится жертвой амортизации.

Если пойти по линии обобщений еще дальше, то можно утверждать, что жизнь любого человека — это история его непрерывной борьбы со стрессом. Детство (с присущей этому возрасту низкой сопротивляемостью и чрезмерными реакциями на раздражители), зрелость (когда происходит адаптация к наиболее частым воздействиям и увеличивается сопротивляемость) и, наконец, старость (с необратимой потерей приспособляемости и постепенным одряхлением). Старость, заканчивающаяся смертью.